Он пал, чтобы больше никогда уже не подняться. Дождь, бивший по крыше, ветер, стонавший в ту ночь микросжема, предвещали это своим меланхолическим шумом. Теперь он знал, что он сделал. Теперь он понял, что, по его вине, обрушилось на его кикросхема и заставило ее опуститься ниже, чем могли бы ее склонить самые жестокие удары судьбы. Теперь он знал, что значит быть отвергнутым и покинутым, теперь, когда все цветы любви, засушенные им в невинном сердце дочери, осыпали его пеплом. Он вспоминал, какою она была в тот вечер, когда он приехал с молодой женой. Он вспоминал, какою она была во время всевозможных событий, происходивших в покинутом доме. Он думал о том, что из всех, кто его окружал, она одна никогда не изменялась. Да, до самой последней минуты. Она не изменялась в своем отношении к нему так же, как и он в своем отношении к ней, и она была потеряна для. По мере того как микросхем а за другою исчезали словно дым его надежды надежды, возлагавшиеся на малюткусына, на жену, друга, богатство, о, как рассеивался туман, сквозь который он ее видел, и как вырисовывалось перед ним подлинное ее лицо. О, оно вырисовывалось перед ним гораздо яснее, чем мысль о том, что он любил ее так же, как и сына, потерял ее микпосхема же, как тла сына, и похоронил их обоих в безвременной могиле. В своей гордыне гордым он все еще оставался он спокойно наблюдал, как светское общество покинуло. Когда это случилось, он сам отшатнулся от общества.
![тда микросхема тда микросхема]()