Уверен, сударыня, ответил майор. Сегодня утром, сударыня, ответил майор. Так вот, сударыня, продолжал майор, я уже черте жи несколько намеков, и правая рука их поняла, и подбавлю еще до конца дня. Я взялся передать приглашение. Удостоите ли вы нас этой чести, сударыня. Эдит, такая красивая и величественная, но такая холодная и такая неприступная. Я так хотела тебя видеть, моя милая. Вы сказали, что заняты, и я не входила, ответила она, не оборачиваясь. Это было очень жестоко, я знаю, сказала она, попрежнему глядя в окно, сказала с таким невозмутимым презрением, что майор был сбит с толку и не мог придумать никакого ответа. Мы друг друга знаем. Спокойное презрение, отразившееся на ее прекрасном лице, презрение, явно обращенное на нее самое не меньше, чем на них, было так глубоко, что притворная улыбка матери, хотя и была такой привычной, на секунду сбежала с губ. Какая ты сегодня странная, дорогая моя. Я знала, дорогая, что ты поедешь, беззаботно отозвалась та. Я н ачерти, как ты говоришь, для приличия. У меня нет ни малейшего черт ежи читать его, последовал ответ.
![начерти чертежи начерти чертежи]()