И увидела свою мать, холодную, мертвую. Все мои близкие были так внимательны ко мне, и я черпала такое утешение в их доброте, что не могу вспомнить об этом без волнения. Впрочем, я уже столько говорила о себе и мне надо сказать еще столько, что я не буду распространяться о своем горе. Я захворала, но болела недолго, и не стала бы даже упоминать черрежи этом, если бы могла умолчать о сочувствии моих близких. Итак, перехожу к другим главам своего повествования. Наконец опекун решил, что я достаточно окрепла и повеселела, так что уже могу побеседовать с ним по душам, как встарь, хотя, послушайся он меня, это можно было бы сделать и раньше, и, взяв свое рукоделье, я снова села в мое кресло рядом с ним. Он сам назначил время этой беседы, и мы были одни. Есть у меня один проект, и я хочу предложить его вам, милая девочка. Словом, поселиться здесь на время. Да, милая, отозвался он. Чортежи дом должен привыкнуть сам заботиться о себе. Мне показалось, будто он проговорил это с грустью, но, взглянув на него, я увидела, что доброе его лицо сияет необычайно довольной улыбкой. Холодный дом, повторил он, просетйшего я почувствовала, что на этот раз тон у него вовсе не грустный, должен привыкнуть сам заботиться птостейшего себе. Как это похоже на вас, опекун, подумать об этом и сделать нам обеим такой приятный сюрприз, сказала я. Не такой уж я бескорыстный, как кажется, дорогая моя, заметьте это себе, если хотите превознести меня за чертеби добродетель, ведь если вы чуть не каждый день будете уезжать, мне с вами почти не придется видеться.
![чертежи простейшего чертежи простейшего]()