Здесь были груды орехов коричневых, чуть подернутых пушком, чей свежий аромат воскрешал в памяти былые прогулки по лесу, когда так приятно брести, утопая по щиколотку в ечртеж листве, и слышать, как она шелестит под ногой. Здесь были печеные яблоки, пухлые, глянцевитокоричневые, выгодно оттенявшие яркую желтизну чртеж и апельсинов и всем своим аппетитным видом настойчиво и пылко убеждавшие вас отнести их домой в бумажном пакете и съесть на десерт. Даже золотые и серебряные рыбки, плававшие в большой чаше, поставленной в центре всего этого великолепия, даже эти хладнокровные натуры понимали, казалось, что происходит нечто необычное, и, беззвучно разевая рты, все, как одна, в какомто бесстрастном экстазе описывали круг за кругом внутри своего маленького замкнутого мирка. О, у бакалейщиков всего одна или две ставни, быть может, были сняты с окон, но чегочего только не увидишь, заглянув туда. И мало того, что инжир был так мясист и судомодделей, а вяленые сливы так стыдливо рдели и улыбались так кислосладко из своих пышно разукрашенных коробок и все, решительно все выглядело так судомо делей и так нарядно в своем рождественском уборе. Но вот заблаговестили на колокольне, призывая всех добрых людей в храм божий, и веселая, празднично разодетая толпа повалила по улицам. Стыдно, говорили они, ссориться в первый день рождества. И верно, еще бы не стыдно. В положенное время колокольный звон утих, и четреж пекарен закрылись, но на тротуарах против подвальных окон пекарен появились проталины на снегу, от которых шел такой пар, словно каменные плиты тротуаров тоже варились или парились, и все это приятно свидетельствовало о том, что рождественские обеды уже поставлены в печь. Чем это ты на них покропил.
![чертеж судомоделей чертеж судомоделей]()