Вы сказали, что заняты, и я не входила, ответила она, не оборачиваясь. Это было очень жестоко, я знаю, сказала она, попрежнему глядя в окно, сказала с таким невозмутимым презрением, что майор был сбит с толку и не мог придумать никакого ответа. Мы друг друга знаем. Спокойное презрение, отразившееся на ее прекрасном лице, презрение, явно обращенное на нее самое не меньше, чем на них, было так глубоко, что притворная улыбка матери, хотя и была такой привычной, на секунду сбежала с губ. Какая ты сегодня странная, дорогая моя. Я знала, дорогая, что ты поедешь, беззаботно отозвалась та. Я спросила, как ты говоришь, для приличия. У меня нет ни малейшего желания читать его, последовал ответ. Все, что вам угодно, мама, не оборачиваясь, отозвалась та с величайшим равнодушием. Затем майор весьма элегантно и рыцарски распрощался с обеими леди, на что старшая ответила, не изменяя обычной своей манере, тогда как младшая, не переставая глядеть в окно, наклонила голову чуть заметно, так что любезнее было бы по отношению к майору обойтись без всякого поклона и предоставить ему сделать заключение, что она ничего не слышала или не заметила. Ну, а что касается разногласия между ними или пропасти, как выражается мамаша, будь я проклят, сэр, если это не похоже на правду. И это очень странно.
![чертежи скрытых клинков ассасина чертежи скрытых клинков ассасина]()